Главная » 2012 Апрель 04 » Everybody Dies But Me
15:59 Everybody Dies But Me |
 Разрешение: получено Связь с автором: НК Название: Everybody Dies But Me. Автор: Nikeight. Бета: отсутствует. Жанр: кто-то сказал - психодел. А я добавлю сонгфика, философии, драмы и дезфика. Персонажи/пары: пусть на этот раз это будет тайной. Увидите. Рейтинг: R Предупреждения: слова автора, местами POV, туманность произведения. Дисклеймеры: МК. Содержание: - Мои руки по локоть в этой дряни красного цвета четвертой группы, отрицательной? - Почему же? По плечи. Статус: если попросите и понравится, я продолжу работу. От автора: в этом, черт возьми, вся я. От критики, любезные, не откажусь. Если понравится, возможно, будем писать продолжение. Everybody Dies But Me Это весьма интересный вопрос. Вопрос — форма мысли, выраженная в языке предложением, которое произносят или пишут, когда хотят что-нибудь спросить, то есть получить интересующую информацию. В русском языке, если вопрос произносят, то используют вопросительную интонацию, а если пишут, то в конце ставят вопросительный знак и используют вопросительные частицы. С помощью этих средств любое невопросительное предложение может стать вопросом или переспросом. Задающий вопрос обычно ожидает ответа. Исключение составляет риторический вопрос, на который ответ не требуется. Ответ. Не требуется. Википедия. Зачастую, после научной подачи информации о ключевом слове, пишут свое мнение. Самостоятельно раскрывают суть этого слова, разбавляя краски философией. Раскрывать суть или смысл чего-то, разбирать значение на запчасти вручную, вскрывать, исследовать каждую клетку того, что нельзя ощутить, потрогать, понюхать, услышать. Я? Я не буду этого делать. Запись в дневнике. 18.05.2012 года 20:58 Вопросы рядом. Они так навязчивы и скрытны одновременно. Но есть игра жизни. Вопросы против ответов. И так получилось, что игра имеет лишь одно правило: вопросы всегда побеждают, их всегда больше. И они не закончатся никогда. Начиная с маленького ребенка, который спрашивает у родителей «Почему?» и заканчивая вопросами мировоззрения. Найдем ли мы ответы? Это зависит от нас. Вот только закон есть закон. И на все ответить мы не сможем никогда. А, иначе, откуда берутся риторические вопросы? Поэтому я люблю жизнь. Она забавна так же, как её законы и предрассудки. Я вообще считаю жизнь олицетворением человека. Или наоборот. Поэтому я люблю людей. Они забавны так же, как жизнь. Сай. Нет. Его бледную кожу не ласкали лучи солнца, упорно пробивавшиеся сквозь темные шторы. Нет. Он не лежал на кровати, упиваясь жизнью, словно нектаром. Нет. К нему никто не постучался в эту злосчастную дверь. 26 этаж недостроенного здания и грубые порывы ветра, подобно намекам, толкали его к краю здания, чтобы он упал. Точнее, улетел вниз. Сай стоял, подняв голову к верху. В бледных тощих пальцах шелестела бумага, на который едва ли проглядывался утонченный мелкий почерк кого-то. Листы словно разрывались в попытках улететь, блуждая после в земном пространстве, чтобы быть раздавленными толпой черствых людей, что никогда не прочитают строчки. Они не поймут безмолвную речь мертвого языка, бросив беглый взгляд на последние слова, написанные в приступе паники обычным юношей. Сай оторвал томный взор с ночного неба небывалой красоты, безупречностью и созвездиями которого он восхищался, подобно маленькому ребенку. Конечно, он разглядел там ковш большой медведицы. И даже Волосы Вероники. Но черные краски глаз предпочли с поистине доброй жалостью наблюдать за толпой этих безнадежных людишек. Он так любил их. Так же сильно, как жизнь. Сай был опьянен, одурманен ими. Особенно, когда наблюдал в глазах низших растерянность. Поэтому. Вот именно поэтому третье место в списке его любимцев были вопросы. Они так ловко вводят в тупик. Это забавно, до боли забавно... Юноша бросил. Бросил в пустоту пару листов бумаги, доверившись ветру, который сгорбившимся стариком бродил по городу, обманчиво творя иллюзию пустоты и прохлады, что вызывали дрожь по телу волной. И мурашки. Вы даже представить себе не можете, насколько коварна сущность ветра. Не можете и не сможете никогда. Вам не до этого. Нам не до этого. Правда? - Почему все ослепли? – Сай улыбался подобно безумцу, который не имеет желания избавить себя от навязчивых домыслов. Он сделал шаг навстречу... Нет, не смерти. И даже не полету. Навстречу ответам. Ещё шаг. - Почему никто ничего не видит? – юноша взглянул вниз, стоя на самом краю здания. - Вопросы все изменят. Твои вопросы... Кто это? Девушка томно глядела в спину юноши, вкладывая во взгляд последние капли, ничтожные капли надежды, которые в сердце отдавались пещерным эхом. Настолько ли все плохо? Да. Она расправила крылья, чтобы поделиться ими с демоном, но тот ничего не понял и сделал случайный выбор, положившись на судьбу, которая специально для него припрятала пару сложных путей. Лабиринт этого мира им не пройти никогда, даже держась за руки, корчась от боли, крича от отчаяния в вечных бегах. Жизнь не любит догонялки. Она прошлась рукой по сухим светлым волосам, робко отводя взор от вопрошающего безумца на свою окровавленную плоть и израненные руки. Сай сделал глубокий вздох, который донесся да оторопевшей, будто вбирая в себя неимоверное количество людских вопросов, дабы найти на них ответы. Скорее, не найти. - Мне не больно. – Девушка принялась топить в безупречных голубых океанах своих очей душу юноши, который не переставал интересоваться – почему? Сай повернулся к юной особе, натянув на блеклое лицо печальную улыбку: - Наверное, потому что кровь красная. - Я не понимаю. Почему? – Лихорадочно глаза бегали по ранам и шрамам собственных рук. Ино будто пыталась найти описание антигенных характеристик эритроцитов. Что это такое? Она сама толком не понимала, откуда эти чёртовы познания в биологии, в анатомии, не суть. - Группа крови 4, резус-фактор отрицательный... – искусно нарисованная улыбка не исчезала с лица Сая, не испепелялась огнем неистовой страсти внутри. - Мои руки по локоть в этой дряни красного цвета четвертой группы, отрицательной? – на юном лице Ино застыла немая безысходность и крик, столь же бесполезный и тупой, как лезвие не поточенной катаны. - Почему же? – юноша изумился, сделав пару шагов навстречу безумной. – По плечи. - Мне страшно. Ино опустила руки. Её пышное свадебное платье словно парило под симфонию ветра, а фата и непослушные волосы четко повторяли каждую ноту в своеобразном танце только им присущем. Белоснежная материя мгновенно покрылась красными пятнами от рук своей хозяйки, создавая ощущение чего-то за рамки вон выходящего. Серебряное кольцо блестело в свете луны, когда гул от машин и толпы внизу перебивал саму песнь ветра. Согрешили. Как посмели они прервать печальный вой стихии? - Я в черном. – Сай подошел чуть ближе к невесте и закружил её в мимолетном вальсе, испачкав собственные руки в багряной жидкости. Ино засмеялась, кружась в танце с ним, в их танце, который никто не в силах понять. Они безбашено витали на этой крыше, остановив песочные часы времени каким-то неописуемым образом. Вырвавшись из граней, они абсурдно начинали разрушать хрупчайшие закономерности и опровергать законы жизни. Которую Сай так сильно любил. Каково видеть хаос в последовательностях, убедившись в их отсутствии? Каково превратить теорему в аксиому и наоборот? В страхе мы молчим. А они сказали. Они спросили и, не дождавшись ответа по правилам игры, начали создавать собственные нормы и стереотипы, полностью отходя от реальности. А разве так можно? Так нужно, черт вас дери. - ...ты в белом. – Сай остановился, заглянув в испуганные глаза олицетворения нежности, принадлежащие ему и никому больше. – Разве все должно быть в мире черно-белым? Её выворачивали мучения вопрошающего в попытках потерять ответы на нужные вопросы и найти ответы на риторические. Ино пыталась сотни раз объяснить, что так не бывает. Так нельзя. Так не будет никогда. Этот безумец грубым лезвием проходился по итак раскрытой плоти, после чего грязными руками раскрывал её больше и больше, хватаясь за кожу, пока не увидит мясо и кости. Он срывал персиковую кожу, натравляя на все ещё не бездыханное тело тысячи воронов, которые с удовольствием клевали свежее мясо, выклёвывали голубые глаза, споря со стервятниками, что пачкали божественные пшеничные волосы уже никчемной кровью, исцарапав кожу головы до проявления черепа. Сотни демонических птиц высасывали последние капли ничтожной жизни полупрозрачными белыми струями. Спина, исклёванная до позвоночника, была так чертовски изящна в сочетании с доминирующим красным цветом. Утонченные линии каждого позвонка вводили в истинное восхищение, пока дворовым собакам досталась уже белая кожа с верхним слоем человеческой плоти. Кровосос. Дьявол. Белоснежное платье было идеально. В пятнах дрянной жидкости, в грязи средь черных перьев, что были оставлены воронами в качестве безупречного реквизита. Это было прекрасно. Окровавленные глаза Ино изрекали щедро слезы. Она ещё была жива, перед тем как превратится в ангела. В аду она уже сгорела. И вот сейчас дрожащие пальцы её выводят невзрачные узоры на бетонном сыром полу. Чья-то нога раздавила бледные пальцы Ино до умопомрачительной боли и звучного хруста в руке. Девушка не крикнула ни разу. Она лишь изнывала от боли, будто это укол какой-то нехилой дури в вену. Она ведь до ужаса не любила уколы. - С-сай... Зачем? – мертвый шепот с изгрызанных уст уже, по сути, мертвой. - Красный цвет тебе к лицу. – Парень улыбнулся, отходя от изуродованного тела. – А миру нужны краски. Ино лихорадочно улыбнулась, но глаза «слепой» были мертвы, как латынь. Существовали. Но не жили. Она поняла. Поняла его взгляды на мир, поняла, что все просто, как дважды два. Что ответы можно найти на все вопросы. Можно. - Что ж, душа моя. – Юноша вновь стоял у края, спиной к глазам смерти и к полету вниз. – Я ответил на твои вопросы. Мне пора в Ад. Омут темных глаз исчез с прикрытием век. Его далеко не идеальное лицо мертвеца было бесподобно, когда он умирал. Когда он летел вниз и падал вверх, его душа струями уничтожалась и испарялась прямо в воздушной массе. Сай всё видел. Он видел белый свет, он видел свою погрязшую в грехах и крови душу, которую не вытащит из самых сокровенных мест преисподние под стражей демонов хаоса в этом мире. Он падал с 26 этажа с улыбкой на лице. Почему? Это риторический вопрос. На него нет ответа. И никогда не будет. «Я не верю в Бога. И никогда не верил. Его нельзя доказать. И будь существование Бога вопросом, ответа на него не было бы никогда. Это, пожалуй, был бы единственный вопрос, который преследовал бы людишек ещё сотни веков. Но до этого не дойдет. Они убью эту планету. Они все умрут. А я останусь». - Весь мир вздрогнул от вашего заявления. Вы великий человек, Акаши, вы избранный. Вы остались живы при падении с 26 этажа. Можете прокомментировать ваши слова? Зал конференции был переполнен. Все молчали. Они ждали. Они нашли своего идола, который ответит на все вопросы. Они все умрут. А он останется. Журналистка села на место, пристально глядя на Сая. - Хм. – Мужчина усмехнулся, черство глядя на аудиторию. – Для начала скажу, что без вашего типичного гула толпы одиноко... Сай остановился. Чтобы ответить для себя. На главный вопрос жизни. - Что же вам не ясно, миледи? Я калека. И жизнь, которую оставили мне далеко не дар и не чудо. Это судьба. Не вы. – Он указал пальцем на человека из толпы. – Не вы. И даже не вы. Никто из вас не ощущал грань жизни и смерти. Я остался. Значит так надо. А вы? Умрете. Поочередно. Потому что ни один из вас не понимал, каково отвечать на чужие вопросы, не имеющие ответов. Потому что вы умеете лишь спрашивать. А жизнь не станет ждать вас. Она уйдет. А я? Я буду остаток своей жизни сидеть у себя дома, любоваться фотографией жены и находить ответы. Один за другим. На риторические вопросы... - Ложь! Вы блефуете! - У меня нет танатофобии. - Зачем вы погубили вашу невесту?! - Потому что я люблю людей. - Вы даже не огорчены! - Вы знаете, что такое липофрения? - Вы псих! - Я люблю жизнь. *** Прославившийся весь мир Акаши Сай пропал без вести. Спасательная команда работает, но ничего, кроме странных белых салфеток с посланиями, разбросанными по всему Токио, они не обнаружили. Судя по исследованиям салфеток, надписи каждой отличаются друг от друга. На 26 этаже здания, с которого прыгнул Акаши-сан, найден труп изуродованной журналистки, держащей в руках красную салфетку, на которой изображен знак вопроса. Полиция объявляет Сая в розыск. С вами были «Вести Токио» в прямом эф... Я люблю людей. Липофрения - чувство печали без видимой на то причины.* Танатофобия – боязнь смерти.* |
|
|
| Всего комментариев: 0 | |
